Планетарный катер был небольшой плоской посудиной метров сорок в длину. Четыре ряда сидений по обеим сторонам рядом с иллюминаторами были, в основном, заняты. Это был уже четвертый и, наверное, последний рейс, перекачивающий пассажиров с огромного трансгалактика «Итель» вниз, в приемный зал московского космопорта «Внуково-2».

В иллюминаторе шар приближающейся Земли ничем не отличался от сотен других подобных обитаемых шаров, что мне пришлось видеть за время моих скитаний, и ничем не напоминал колыбель человечества. Разве что, ослепительно-белых точек орбитальных станций было вокруг раскидано побольше. Мелькающие то и дело, геостационарные спутники контроля без всяких задержек открывали «зеленую улицу» для тех, кто, преодолев такое расстояние, жаждал, наконец, ступить на твердую почву древней планеты. В катере царило радостное оживление. Оно усиливалось, по мере того, как земной горизонт разворачивался под нами всё шире, а черное небо постепенно приобретало синеватый отлив.

Я откинулся на спинку и вздохнул. Наверное, можно сказать, что я волновался чуть более обычного. Нет, не оттого, что я впервые окажусь на родине всех человеков в Галактике. По этому поводу я не испытывал никаких высоких чувств. Как правило, они мне вообще не свойственны. Однако ж, я был хорошо осведомлен о мерах таможенно-карантинного контроля, предпринимаемых на Земле к кораблям из Дальнего космоса. За аппаратуру я особо не беспокоился. Ее невозможно было обнаружить. Но, что касается оружия... Вот тут мой земной вояж мог закончиться так же быстро, как и начался. Я не верил Дерику, когда он уверял, что отсутствие металлических частей позволяет протащить через контроль что угодно. Легко утверждать это, сидя в мехлаборатории, а попробовал бы он сам пообщаться с параноидальной автоматикой на космодромах. Я никогда не жаловался на свои нервы, но бывали случаи, что ожидание ответа от анализ-компьютера вышибало пот и заставляло подрагивать кончики пальцев.

В карантинном зале уже никого не осталось от предыдущей партии пассажиров, прилетевших на «Ители». Прекрасно, чем меньше ожидание, тем меньше нервотрепки. Карантинный зал был весь заполнен инфор-экранами и справочными кабинами. Четыре выходных коридора вели к главному пункту контроля. Стенки коридоров наверняка были напичканы контролирующей и просвечивающей автоматикой. Так что, на самом пункте оставалось только выполнить последние формальности - типа оформления документов и дежурных предложений гостям разместиться в свободных на данный момент гостиницах. Несколько пассажиров задержалось в зале, очевидно, заинтересовавшись предлагаемой информацией, но основная масса проследовала дальше по коридорам, сопровождаемая обслуживающими роботами. Из динамиков неслась разноголосица объявлений. Я, не без трепета, ступил на движущиеся дорожки самого левого коридора, зажав подмышками весь свой скромный багаж. Среднего возраста женщина в форме наземного работника Космофлота, сидящая за столом в контрольном пункте, улыбнулась, хотя было заметно, что она почувствовала себя не совсем уютно в моем присутствии.

- Здравствуйте. Вы с Деннета?

- С Деннета-4, леди.

- О, да, простите! В гости?

- Я литературовед.

- Это ваш компьютер?

Она указала на мой плоский чемоданчик.

- Без сомнения.

- Наверное, ваша работа?

- Угадали.

- Другого багажа, кроме этого, нет?

Она указала на другой мой плоский чемоданчик.

- Нет. Мне говорили, что на Земле можно приобрести всё необходимое.

- Да, вам правильно говорили, - она снова улыбнулась. - Счастливой вам работы и отдыха. Добро пожаловать на Землю! Свободные места имеются в гостинице «Венера» на Тверской, а также...

- Благодарю, достаточно. Я именно там и рассчитываю остановиться.

Она пропустила мою карточку через свой компьютер, и я благополучно упрятал ее в карман своего балахона.

Выйдя из контрольного пункта, я сразу оказался в центральном зале космопорта и огляделся. Настроение мое порядком повысилось. Спасибо Дерику, всё удалось. Быстро они здесь работают, ничего не скажешь! Ну ладно, просветить меня и багаж - недолгая процедура. Но вот как они успели проверить мою биологическую безопасность - не понимаю. Бог с ними! Пора приниматься за дело.

Такой огромный зал ожидания я видел до этого еще только в двух местах. Узкие колонны, уходящие в бездонную высоту, расходились простыми арками под сверкающим и переливающимся потолком. Шум огромной разноголосой, разноязыкой толпы поглощался начисто, и отдельные возгласы кого-то, проходящего рядом, звучали как в пустоте. Хорошо слышны были только объявления информационной службы. Роботы-носильщики и справочные шары сновали между стойками с продуктами и билетными автоматами. То тут, то там вспыхивали разноцветные столбы света, заказанного пассажирами. Закрытые чаши кресел коконами висели в воздухе, заполненные ожидающими посадки.

- Справочная, - негромко сказал я.

Я увидел, как с потолка ко мне немедленно устремился прозрачный шар.

- Справочная служба московского космодрома «Внуково-2» приветствует вас.

- Проводи меня к выходу.

Шар изменил цвет, став из прозрачного ярко-оранжевым, и медленно заскользил наискосок зала.

- Как добраться до гостиницы «Венера»?

- Воспользуйтесь свободным флипом до пересечения проспекта Пушкина и Второго кольца. Оттуда автобусом до Манежной площади.

- Фенкс.

Шар терпеливо ждал, пока я обойду очередь пилагейских туристов, столпившихся около робота с сувенирным лотком. Потом мы дошли до прозрачной стены выхода, и шар покинул меня, пожелав всего хорошего.

На улице было солнечно, пахло растаявшей землей и набухшими почками. «Славный апрель», - подумал я автоматически, вспоминая чьи-то стихи.

Москва выпирала с трех сторон горизонта. Сплошная стена зданий с кое-где торчащими пиками коммуникационных башен и зубцами аркологов. От нее в сине-голубое небо поднималось марево теплого воздуха. Над моей головой проскользнул рой прозрачных шаров - флипов - уносящих, видимо, моих бывших попутчиков к городу. Я решил не тянуть время и последовать их примеру.

Пересечение со Вторым кольцом я нашел не сразу. Сперва флип долго несся над Пушкинским проспектом, заполненным наземным транспортом. По мере приближения к центру, проспект всё сужался, а дома становились ниже и старше. Я молча наблюдал и смотрел вполглаза на навигационную карту на пульте флипа. Меня уже начали заполнять мысли о предстоящей работе. До посадки я думал лишь о том, чтобы пройти контроль.

Нуль-пространственный автобус бросил меня на Манежную. В ее центре вздымалась гигантская голография человека в латах. «Кориолан» - гласила надпись внизу. Я догадался, что речь идет об опере, и вспомнил, что недалеко Большой театр. Это обстоятельство выдавило из меня усмешку. Я представил себе, что на Аль-Наире начнут рекламировать оперы. «Если только «мыльные», - пробормотал я и вошел в вестибюль восьмидесятидвухэтажной «Венеры».

После атмосферы тотальной слежки я позволил себе немного расслабиться в номере, защищенном от прослушиваний следящей аппаратуры. Я заказал немного легких закусок типа «сэндвичей по-арнебски» и салата «Дары звезд», включил телестену с местными новостями и взялся за распаковку вещей.

Корпус компьютера открывался с помощью четырех простых защелок. Дерик всегда укладывал блоки так аккуратно, будто бы и вправду они служили мне компьютером. Нет, конечно, если бы его кто-нибудь включил, он, несомненно, заработал бы. Но не в этом было его главное предназначение. Я вынул блоки один и четыре и поменял их местами. Потом переключил на блоке два несколько перемычек. Всё. Универсальный аппарат для слежки и наблюдения готов. Два-три теста показали мне, чем занимаются в соседнем номере два чиновника с Галактического центра. Кстати, ничем особенным. Они ели курицу с цветной капустой.

Что же касается оружия... Тут вопрос был посложнее. Кухонный нож не является оружием, не так ли? Даже если он плазменный. Чтобы он стал оружием, к нему необходима специальная насадка. Я достал рукоять ножа из чемоданчика. Потом вынул автоматическую зубную щетку. Ее ручка была чуть-чуть толще, чем обычно. Я раскрутил ее и вытащил трубку усилителя. Вставил ее в рукоять ножа. Плазменный кинжал готов. Если нельзя провезти оружие целиком, вези запчасти. Дерик был мастером по изготовлению универсальных изделий. Никаких муляжей. Всё рабочее. Вот, например, кулинарный прибор для взбивания смесей. Я лично готовил с его помощью коктейли. Кстати сказать, люблю коктейли и неплохо их готовлю. Весь прибор - три трубки, стакан и электронное устройство с батареей. Но - кто сказал, какой прочности должны быть трубки?

Я разобрал окончательно зубную щетку, толстый маркер, вывинтил замки из чемоданчика и добавил единственную металлическую деталь, используемую в затворе - пряжку от ремня. Через несколько минут строенный лучемет лежал у меня на столе. Я надел на электронную часть, составленную из плат миксера и зубной щетки, пластиковый чехол - коробочку для бритвенных принадлежностей - вставил две мощные батареи и пристегнул его к левому предплечью на специальную защелку. Плазменный кинжал я пристегнул к другой руке. Осталось только затянуть шнурки на широких рукавах моего балахона.

Теперь я был полностью готов.

- Связь, - приказал я внутреннему компьютеру гостиницы.

- Слушаю, - отозвался тот, и телестена выдала мне приглашение для связи.

- Пожалуйста, внесистемный сеанс.

- Одну минутку, поиск свободных линий... Куда вы хотите наладить связь?

- Пожалуйста, Деннет-4, номер 93873.

- Ждите.

Я знал, что придется ждать соединения минут пятнадцать, поэтому принялся потихоньку доедать салат. Лишившись своего миксера, я заказал из бара гостиницы уже готовый коктейль «Весенние грезы», чтобы подсластить ожидание. Коктейль, правда, оказался отвратительным, и я выплеснул его в утилизатор.

Новости, меж тем, передали сообщение, которое меня позабавило. В Москву на гастроли прилетела группа артистов с Аль-Наира.

«Это то же самое, - подумал я, - как если бы варьете приехало выступать в Гранд Опера».

- Ваш номер на связи, - сообщила телестена и выдала голографию не без помех.

Заказчик был мал ростом и до того невзрачен, что даже опытному человеку пришлось бы потрудиться, чтобы опознать его со второго раза. Этого, однако ж, и не требовалось. Я-то знал - кто передо мной. И он знал, что я знаю. Его тонкие губы задвигались, и тихий звук голоса с некоторым запозданием раздался из динамиков.

- Рад, что ты добрался без затруднений, Ричард.

- Благодаря Дерику, это было несложно.

- Я всегда говорил, что ваша парочка - лучшая в Галактике. Будем надеяться, что и дальше всё пойдет замечательно. Ты готов начать работать?

- Да. Чем быстрее начну, тем быстрее уберусь отсюда.

- Что, неуютно на матушке Земле?

- Неуютно. Слишком всё правильно. Как в раю.

- Эк ты хватил! - его губы скривились в мрачной усмешке, - я себе рай по-другому представляю.

- Не сомневаюсь.

- Хорошо. Подключи аппарат.

Я перебросил местами еще два блока, и декодирующий приемник был готов к приему.

Когда информация была сброшена, заказчик махнул тонкой рукой и сказал:

- Всё, я разрываю связь. Встретимся там, где условленно. И не забудь почистить за собой линию.

Я задумчиво смотрел на выползшее из фотопринтера объемное изображение. Этого еще не хватало! Вот они - издержки моей работы. Всегда неожиданности. Но заранее никто ничего не скажет - только если последний идиот, к числу которых мой заказчик не относился ни в коей мере. Поэтому приходится постоянно быть готовым к сюрпризам. Наподобие этого заказа.

Я бросил фотографию и листок с вспомогательной информацией в утилизатор и усмехнулся не менее мрачно, чем несколько минут назад человек с Деннета-4. Видимо, придется задержаться дольше, чем рассчитывалось.

- Компьютер, мне нужно сделать несколько заказов, - промолвил я в воздух, - сообщи мне нужные номера.

- Слушаю.

Я заказал несколько подробных карт Москвы разных лет. Потом связался с Центральной московской библиотекой и попросил выслать копии некоторых книг по истории Земли и кое-какие журналы. Потом я обратился в Главный архив за справкой по интересующему меня лицу. И, так как больше пока что сделать ничего не мог, я попытал счастья с заказом на билеты в Большой. Тщетно. На сегодня билетов уже не было. Оставалось либо пить алкоголь в одиночестве, либо устроить прогулку по московским достопримечательностям. И уж коли местным вкусам я перестал доверять после «Весенних грез», я выбрал второе.

Разглядывая многочисленные рекламные проспекты, разбросанные на журнальном столике в прихожей, я остановил свой выбор на посещении художественной выставки психосимволистов. Многие сочтут мои вкусы односторонними, или назовут меня чересчур консервативным. Что ж - это их дело. Я, однако, считаю за лучшее придерживаться определенных традиций, так как то, что называют современным искусством - простая безвкусица, и не более того.

Вряд ли тому, кто видел работы Роберта Э, Со Ши Бути и Збигнева Варды надо описывать впечатления, которые я получил, побывав на выставке. Тот же, кто чужд настоящей живописи двадцать первого века, всё равно не поймет ни грамма из моих объяснений. Потому, опущу сей эпизод.

Когда я вернулся в гостиницу, все мои запросы были выполнены. По пневмопочте я получил то, что хотел. Но справка из архива заставила меня чертыхаться. Информация была сухой, как из сердца пустыни. Я обратился к ним снова и попросил прислать всё, что они знают. А пока принялся штудировать исторические монографии.

В полпервого ночи у меня заболела голова. Сведений было слишком много для моих бедных мозгов. Поэтому я лег спать.

 

Утром я нашел в пневмодоставке ответ из архива. На этот раз я был удовлетворен. Возможно, мою настойчивость можно счесть неосторожной, учитывая обстоятельства, в которых я находился. Но дело, замысленное мной, так или иначе, привлекло бы ко мне внимание органов правопорядка. Да еще какое внимание!

Я связался с Институтом и заказал для себя пропуск на сегодня, на послеобеденное время, идентифицировав себя, как свободный исследователь с соответствующими документами, которые я тут же предоставил. Так как они были подлинными, и так как цель визита была указана мной весьма расплывчато (получение справочных данных), то компьютер не нашел причин мне отказать напрямую и зарезервировал для меня пропуск, видимо, оставив за собой право «завернуть» меня очно, уже на месте. Но тогда уже будет поздно.

Из гостиницы я заказал флаер. Оставалось совершить еще несколько необходимых закупок. С бутылкой концентрированной азотной кислоты и новой рубашкой у меня не возникло проблем. Но, вот когда я оказался в зоомагазине, голова у меня несколько закружилась. Я не ожидал такого обилия посетителей. Кажется, что их было больше, чем предлагаемого товара. Я подивился такой любви москвичей к братьям нашим меньшим, но моей терпеливости может позавидовать даже кошка, стерегущая мышь. В моей профессии без этого нельзя. Так что я спокойно выстоял огромную очередь и приобрел, наконец, десяток небольших флуксианских крабов. Надо сказать, что их держат дома из-за необыкновенной расцветки панциря. А ночью он еще и светится.

Боже, если бы те люди из магазина видели, что я сделал, вернувшись в гостиницу! А сделал я очень простую вещь. Я взял большую кастрюлю и сварил в ней всех драгоценных инопланетных крабов. Когда они достигли нужной кондиции, я извлек их из кастрюли, вычистил внутренности, оставив только хитиновый покров, потом взял обычную ступку и тщательно перемолол все панцири в мелкий порошок. После этого, я растворил полученный порошок в азотной кислоте. Теперь оставалось только вымочить новую рубашку в этой странноватой жидкости. Рубашку я повесил сушиться в вытяжной шкаф, а все остатки моих химических опытов отправил в утилизатор. Я надел ее минут через пятнадцать, когда собрал кейс со всем необходимым в предстоящем мне деле. Пахла она отвратительно. Запах весьма напоминал прокисшее варенье. Но терпеть его мне предстояло не так уж долго.

Я еще раз всё проверил. Затеваемое мной дело было слишком рискованным, чтобы относиться к нему беспечно. Обычно я действую тихо и незаметно. Теперь же приходилось поднимать шум намеренно. Убедившись, что ничего не забыто, я мысленно попрощался с гостиничным номером и отправился делать то, за чем я прилетел на эту планету.

Институт Времени оказался достаточно невзрачным на вид зданием, что, впрочем, не было удивительным. Туристам здесь делать было нечего, а мода на архитектурные изыски в служебных постройках прошла лет этак с пятьдесят назад. Я бы даже сказал, что оно выглядело мрачновато, несмотря на легкомысленную объемную вывеску. Особенно на фоне низких домов старинной постройки.

Прозрачная мембрана, прикрывавшая половину вестибюля, пропустила меня сразу, как только сканеры нащупали мою персональную карточку. Вестибюль сходился к единственному коридору в глубине наподобие воронки. Перед самым коридором я увидел странную картину, заставившую меня озадаченно нахмуриться. В центре круглого стола, заваленного пластикатами, сидел робот. Да, да, я не оговорился, он именно сидел, а не находился! Это был человекообразный робот, и он явно собирался ознакомиться с целью моего визита. Я выудил из памяти слово «вахтер» и мысленно поздравил себя с успешным освоением справочного материала по истории Земли. Я подошел к столу и представился.

Конечно, можно было бы порадоваться за чувство юмора сотрудников Института, но я оставался начеку. Весьма возможно, что я видел перед собой центр-компьютер, подобным экстравагантным образом приветствующий нежданных визитеров. Его ума с легкостью хватило бы на построение любой индивидуальной манеры поведения. Поэтому я ответил на вопрос о цели визита и на всякий случай вытер пот с кончиков пальцев на левой руке.

Ответ мой звучал так:

- Я намереваюсь проследить развитие борад методом обратной интерполяции с помощью темпоральной составляющей всего процесса.

Произнеся эту явную белиберду, я приветливо улыбнулся. Сие было изобретением Дерика и, надо сказать, действовало оно безотказно, особенно на примитивную автоматику. Слово «борад» в разных галактических языках имело в общей сложности около шестисот значений. Какое-нибудь обязательно более или менее подходило.

Робот задумался. Из чего я заключил, что передо мной не центр-компьютер. Тот бы живо раскусил такой примитивный трюк.

- Мне надо проконсультироваться, - ответил он, наконец, и приложил ладонь к разъему.

- Пока вы консультируетесь… будьте любезны… где у вас туалет?

Я уже понял, что в здании центр-компьютер не был «всевидящим». Видимо, на Земле это вообще не принято. Даже если он «поведет» меня по коридору, в туалете у него точно нет «глаз». Мне большего и не нужно было.

Изучая особенности земной жизни, я усвоил, что неписаные правила зачастую превалируют над безопасностью. Автоматика «приучена» создавать максимум комфорта, она помогает, а не блокирует. Правила хорошего тона требовали от робота, чтобы он предоставил мне возможность «справить естественные надобности», пока он занимается моим вопросом. Если бы я просто зашел с улицы, меня бы вежливо спровадили. Теперь же я был гостем, я был человеком, которого задерживали, я был даже возможным коллегой. Пока обратное не было доказано, на меня распространялись правила гостеприимства. Никакая безопасность не могла ничего поделать. Тупой робот пропустил меня в коридор, объяснив, как найти туалет.

Я вошел в кабинку и стащил с себя, наконец, проклятую рубашку. Отрезав от нее тонким ножом узкую длинную полоску, я привязал ее к воротнику. Потом я с наслаждением смыл под душем остатки зловония, вытащил новую рубашку, облачился в нее, прикрепил свою амуницию и напялил балахон. Потом я вновь вышел в коридор и огляделся. Справа был поворот обратно к вестибюлю, где меня уже наверняка заждался робот-вахтер. Слева белый коридор разветвлялся на три прохода. Два боковых огибали центральный, ведущий на второй этаж. Никого не было видно. Где-то гудело что-то, очевидно, мощное низким басовитым звучанием.

Я сверился с планом здания, предусмотрительно полученным мной из строительного архива. Нужные мне машины находились на втором этаже. Но туда я направлюсь позднее. Я пошел по левому коридору прямиком к сливающейся со стеной белой двери, той, что вторая справа. За ней по плану было обозначено довольно большое помещение. Я ткнул пальцем в дверь. Она открылась. Это было не совсем то, что я ожидал, но тоже подходило.

Помещение действительно было объемным, но, при этом, разделенным на небольшие отделение, наподобие конторок, в которых сидели сотрудники Института и работали с историческими предметами. Их было человек десять. Я приветливо улыбнулся девушке, оторвавшей взгляд от странного механизма, состоявшего из одних колес и рычажков, запалил плазменной зажигалкой мой импровизированный фитиль в виде лоскута, бросил рубашку в центр помещения и захлопнул дверь. Перед моими глазами всё еще скакали темные провалы от яркой вспышки. Честно сказать, я сам не ожидал, что лоскут загорится так ярко.

Это всё тоже были штучки Дерика. Именно он откопал в справочниках этих чертовых флуксианских крабов. Их панцирь насыщен взрывчатым составом. Меня ни за что не пропустили бы с взрывчаткой в Институт. И еще во много других мест. Сканеры тут же по запаху нашли бы любую опасную вещь. Но вся штука в том, что в данном случае центр-компьютер воспринимал запах, как мой собственный и идентифицировал его, как косметику или парфюмерию. И пока компьютеры не научатся определять, какой запах есть «аромат», а какой – «вонь», они будут давать право людям входить в помещение, пахнув при этом так, как им заблагорассудится. Хотя, будь я на Аль-Наире, подозреваю, что подобный фокус у меня бы не прошел. Но на Земле сошла и такая невинная хитрость.

Потом всё произошло предсказуемо. Рубашка загорелась, как магниевый порошок, разбрасывая вокруг себя пылающие лоскуты. Люди бросились вон из комнаты, вопя про пожар. Центр-компьютер объявил пожарную эвакуацию. Исключительно простая логика. Если бы я ворвался в Институт с оружием и попытался штурмом взять нужную мне машину, компьютер постарался тогда бы заблокировать все возможные помещения. А в случае пожара он наоборот, распахнет все двери как можно шире и устроит общую эвакуацию, то есть беготню, в которой будет не до меня.

Я в спешном порядке направился на второй этаж, навстречу спускавшимся сотрудникам Института. Похоже, они никак не могли понять, в чем дело. Дым покамест наверх еще не добрался. Он клубился по первому этажу, белый и едко пахнущий. Кто-то окликнул меня, то ли с намерением спросить, в чем дело, то ли просто в попытке предупредить об опасности. Я не обратил на это внимания и благополучно добежал до второго этажа. Открыв первую же дверь, я заглянул в помещение и завопил: «Скорее, скорее, там, кажется, что-то сильно горит!» Трое сидевших за широким – во всю стену – пультом, недоуменно встали.

«Ну же!» – воскликнул я, махая рукой, и перешел к следующей двери. Две девушки, находившиеся там, оказались более понятливы. Я пропустил их мимо себя, словно бы наблюдая, что они поскорее покинули помещение, а потом вошел внутрь и закрыл дверь. Потом я достал замок-«прилипалу» и прицепил его на дверь. По крайней мере, сколько-то свободных минут у меня будет. Повернувшись, я несколько секунд тупо взирал на это чудище-пульт, от информации, першей с него, у меня зарябило в глазах. С этим мог справиться только Дерик.

Я открыл кейс и дал команду наладить связь с нужным номером. Когда я понял, что здание полностью экранировано, я чертыхнулся. Всегда так бывает. Тебе кажется, что ты учел всё, застраховался от любой мелочи. Но начинаешь работать и понимаешь, что упустил едва ли основные детали. В такие моменты ощущаешь себя полным кретином. К счастью, стих самобичевания находит на меня редко и ненадолго. Через несколько мгновений я уже лихорадочно искал возможность выхода из сложившейся ситуации.

До этого я искренне надеялся, что мне не придется разбираться в устройстве временного пульта. Мне казалось, что я потрачу годы, чтобы хоть что-то понять. Интересное дело, стоило только ситуации припереть меня к стене, как я сразу начал понимать его структуру. В данный момент мне ничего больше и не нужно было. Достаточно было найти управление внутренней связью. Это оказалось нетрудно. В конце концов, умею же я обращаться с пультом космического корабля. Элементы связи везде одинаковы. Я вынул из своего компьютера коммуникатор и вставил его в разъем компьютера связи. Потом я, злобно усмехнувшись, набрал номер Галактического Патруля. Программа-прерыватель на моем компьютере отловила сигнал, убрала из него модуляцию, изменила адрес отправления и вставила мой позывной. Таким образом, я использовал местный компьютер только как доставщик нужного мне сигнала. Разумеется, действуй я тайно, я бы не решился на такую наглость, но в теперешних обстоятельствах ничего другого не оставалось, кроме как надеяться, что центр-компьютер Института обнаружит и пресечет «паразита» не слишком быстро.

Оставалось только ждать ответа. Я решил осмотреться. В большом белом помещении кроме пульта и трех стульев не было ничего. Сама кабина находилась, очевидно, за дверью в дальнем конце комнаты. Я добежал туда и заглянул внутрь. Комнатка с кабиной была совсем крошечной. Прозрачный кокон кабины висел в воздухе сантиметрах в десяти над полом. Я протянул руку, ожидая, что материал разойдется в стороны, как на флипе. Но меня не пропустили. Вместо этого на прозрачной стенке проступили слова на нескольких языках: «Допуск отсутствует. Отойдите от кабины!» Я не стал испытывать судьбу, понимая, что сейчас только Дерик может открыть мне дорогу. Я вернулся к пульту и сел на узкий стул со вздохом человека, готового вынести, если нужно, годы ожидания.

На мое счастье, мой компаньон был начеку. Он отозвался сразу, как только пришел вызов. Голограмма сутулого, лохматого господина неопределенного возраста выплыла из воздуха прямо над пультом. Его узкие глазки светились любопытством, а и без того большой рот растягивала противная улыбочка.

- Ричард, ты, я вижу, начал сносно управляться с гениальной техникой, которую я для тебя мастерю, - заявил он с наглой миной и зашевелил длинными пальцами, как будто бы проводя ими по воображаемой клавиатуре.

- Заткнись и делай свою работу! – рявкнул я. – У меня почти ни секунды не осталось.

- Попроси в займы, ты же в Институте Времени, - парировал он, нимало не смущаясь.

- Ты свинья! Работай, а не болтай! – отреагировал я возмущенно.

- Как всегда такой вежливый Ричард, - усмехнулся Дерик.

Я не стал отвечать, потому что видел, что он уже начал работать.

В следующие несколько минут мне было жарко. Мне приходилось носиться как угорелому около пульта и производить нужные манипуляции с той скоростью, на которую только был способен. Дерик два раза повторять не любил.

У него на базе стоял не менее мощный центр-компьютер, чем тот, что находился в Институте. А, возможно, и еще мощнее. Я даже приблизительно не мог себе вообразить, что сейчас происходит в виртуальном пространстве, какие грандиозные сражения там разыгрываются. Я мог только наблюдать за лицом Дерика, и на нем я видел лишь отражение тех молниеносных битв. Я не мог, и не хотел во всё это вникать. Мне трудно было ощутить даже краешек того восторга, который испытывал мой компаньон, погружаясь в работу. В такие минуты его можно было жечь огнем и колоть иглами, но он этого не ощутил бы. Я же только напряженно ждал. У меня были свои методы и свои преимущества.

Дверь толкнули. К этому времени в здании не должно было уже остаться ни одного человека, поэтому я подумал, что там, без сомнения, робот. Я не знал, прислал его местный компьютер или он сам обходил все помещения, убеждаясь в отсутствии персонала, но я знал, что помешать Дерику он не должен. Я сел за пульт и сложил руки перед собой.

Дверь вылетела с пятого удара. Замок оказался даже крепче, чем я думал. Сперва я поглядел в проем. Это был тот самый робот из вестибюля. Он не представлял для меня никакой опасности, но рисковать я не хотел. Я выстрелил из-под правой руки из всех трех стволов. Роботу снесло половину его пластиковой головы. Он окутался противным черным дымом, замычал нечто невразумительное и заплясал странный танец в проеме двери, дергаясь и стучась конечностями в стены. Я повернулся к изображению Дерика. Тот еще «колдовал» с пультом. Но разгладившиеся морщины на его лбу внушали мне некоторые надежды. Когда я снова повернулся к двери, то робота уже не было видно. Он вывалился в коридор.

- У тебя ровно двадцать секунд, - заявил Дерик, - с того момента, как я «придушу собачонку». Система очень надежная, всего двадцать секунд, и появится новая. Если не успеешь, пеняй на себя, застрянешь прямо в кабине, а то и… впрочем, тебе об этом знать не обязательно. Так что слушай и запоминай…

Как только Дерик крикнул «пошел», я метнулся к двери в дальнем конце комнаты. За моей спиной мой напарник, чертыхаясь, «подчищал» канал связи.

На этот раз кабина пропустила меня без всяких там своих предупреждений. Я оказался перед плоской слегка наклонной панелью, на которой при моем появлении загорелось сенсорное управление. На внутреннюю поверхность кокона выполз запрос о целеуказании. Я проигнорировал его, как мне было велено Дериком, вместе с требованием идентифицировать себя, приложив ладонь к панели управления. Я, насколько можно быстро, вручную набрал дату и подтвердил точку пересылки, не забывая поглядывать на таймер, запущенный мной на двадцатисекундный обратный отсчет. Я управился секунд за пятнадцать. Еще секунды три кабина готовилась к отправке. Могу лишь предполагать, что накачивалась энергия перед броском. Когда стенки кабины начали терять свою прозрачность, я понял, что успел вовремя. Впрочем… думаю, Дерик держал в запасе еще несколько секунд, о которых мне не сообщил… на всякий случай. Чтобы я слишком не мешкал. «Душить собачонок», то есть защитные программы, он умел мастерски. Порой я думаю о Дерике, и меня охватывает странная ирония. Сколько полезного мог содеять этот человек! Если бы не его патологическая антисоциальность. Но уж, конечно, не мне было заниматься его исправлением. Отнюдь.

Довольно быстро стенки кокона стали совершенно белыми, и я ощутил себя помещенным в гигантских размеров яйцо какого-нибудь ужасного дракона. «Интересно, от каких-таких зрелищ защищает взгляд путешественника эта оболочка»? – подумал я, но в этот самый момент понял, что никакая это не оболочка. Импровизированная панель пульта тоже пропала с глаз долой, и до меня дошло, что это мои глаза не видят ничего вокруг, кроме нещадного белого цвета. Ни стенок, ни потолка, ни пола. Да, пола… Это оказалось довольно-таки неприятно, если учесть, что как только я ощутил отсутствие пола, так тут же внутренности собрались в тугой комок, словно при падении с большой высоты. Мозг подсказывал, что нет никакого падения, но попробуй докажи это желудку, желавшему чувствовать в каком направлении находится верх, а в каком – низ. Я попытался вспомнить свои ощущения от невесомости, но это было куда хуже. Там оставались хоть какие-то ориентиры. Корабль, планета, центральное светило, хотя бы звезды, на худой конец. Здесь же не было вообще ничего. Никаких направлений, никакого отдыха взгляду. Однако что-то подсказало мне, что зажмуриваться тоже не стоит. Если, конечно, я не хочу запачкать балахон сегодняшним завтраком. О, черт, уже не сегодняшним, а… не пойми каким, короче, завтраком!

Не знаю, как я умудрился сохранить некое подобие сосредоточенности. Я понятия не имел, какой прием мне окажут при моем прибытии, поэтому приходилось постоянно ожидать чего угодно, не зная, собственно, когда. К моему счастью, путешествие закончилось так же постепенно, как и начиналось. Окружающее медленно стало проявляться сквозь белизну, сперва словно бы клубясь прозрачными очертаниями, а потом все более и более застывая проступившими гранями окружающей реальности.

Странно, но кабина в этом месте была иной. Она походила, скорее, на кабину душевой где-нибудь на отдаленной базе поселенцев, теснота которой не позволяет соорудить что-то более удобное для мытья. Пластиковая дверь с огромным окном щелкнула замком и многозначительно приоткрылась, впуская в кабину воздух, наполненный дыханием давно покойных людей. Я невольно поежился.

Комнатка была крошечной и убогой какой-то, что ли. Не знаю сам, что я ожидал увидеть, но уж никак не облезлые обои и низкий (почти над головой) потолок. Посреди него свисал электрический провод с лампой, стоимость которой на «черном» рынке я оценил в пять, а то и шесть галактических единиц. Кроме нее, да огромного платяного шкафа в углу взгляду было остановиться не на чем.

Я только собирался исследовать дверь в комнату, как услышал звяканье ключей. Кто-то открывал ее снаружи. Секунды за полторы я придумал «легенду», которую я так называю только потому, что обозвать ее белибердой гордость не позволяет. Впрочем, мне особо правдоподобные истории без надобности. Моя работа не в этом состоит.

Дверь приоткрылась. На несколько мгновений воцарилась полная тишина. Вошедший видел только мою улыбку из-под капюшона. Некоторые говорят, она выглядит зловеще. Не знаю. Я же мог лицезреть хозяина без всяких помех. Он оказался на удивление пожилым человеком. И еще худощавым, высоким, ироничным. Руку он держал в кармане халата. Я догадывался, что там лежало, но это меня не обеспокоило. Я мог убить его прежде, чем он поймет, что происходит, но это мне ничуть бы не помогло с главной задачей.

- Что… что такое? – изобразил я неподдельное удивление, - где это я оказался, прах меня побери?!

- В 1976 году, милейший. А позвольте у вас осведомиться, кто вы и откуда следуете?

- Я… О! Вы не знаете, это же очень важно. Мне нужно как можно скорее… понимаете… как можно скорее оказаться в Институте. Я везу нечто грандиозное! Как я вообще очутился здесь? Меня уже заждались. Понимаете, у меня здесь, - я постучал кулаком по чемоданчику подмышкой, - средневековые свитки. Да! Очень, очень важные свитки.

Вряд ли мой балахон напоминал монашеский, но что мне еще оставалось говорить?

- Так как вас зовут, коллега? Простите, я не могу узнать вас в этом одеянии…

- О, прошу прощения! – я приблизился на шаг. – Моя фамилия – Кузнецов. Я занимаюсь средневековой историей.

И я продолжил, не давая хозяину опомниться:

- Вот, взгляните на это, уверяю вас, вы будете просто поражены.

Я встал к нему полубоком, распахнул левой рукой чемоданчик, а правой приобнял за плечи, как бы приглашая взглянуть внутрь. В этот момент я мог бы легко снести ему голову плазменным кинжалом, но я сделал иное. Я одним молниеносным движением надавил большим пальцем в основание черепа, а указательным – плотно прижал сонную артерию. Человек без звука свалился к моим ногам.

Не думайте, что это так уж просто сделать! Если кто не верит - пускай потренируется на своих знакомых. Если через неделю у вас станет получаться – вы небезнадежны.

Я осторожно взял хозяина подмышки и, втащив в комнату, усадил в глубокое кресло.

Да, жилая комната разительно отличалась от того закутка, в котором стояла кабина! Уж не знаю, связано ли это было с работой хозяина квартиры, или просто он любил старину, но продавцу антиквариата было бы здесь чем поживиться. Я с благоговением оглядел небольшую коллекцию старинного оружия на стене, причудливую мебель, безделушки на полках, каждая из которых стоило, наверное, как целый флаер, огромную люстру с удивительными витыми рожками. Особенно меня поразила модель парусного корабля. Я видел подобные только в музеях, мне и в голову не могло придти, что можно держать такое чудо дома. Некоторое время я колебался, потом все-таки не удержался и положил в карман маленькую бронзовую фигурку какого-то божка с веселой физиономией. Просто, на память. Так-то я человек не мелочный, но старина приводит меня в восторг не меньший, чем оперное искусство.